Охотничьи лайки

Лайка — одна из самых загадочных пород, в которой счастливо сочетаются уникальные рабочие качества и неповторимый характер.

Удивительна ее история. Собака, без которой не могли бы выжить многие северные народы — чукчи, алеуты, маламуты, без которой не могли бы быть освоены районы Сибири. Эта ценная, уникальная порода по мере освоения северных земель исчезала, растворяясь в метизированным поголовье. И только усилия лучших заводчиков страны позволили возродить и даже усовершенствовать национальное достояние России.

Удивительна внешность этой собаки. Казалось бы, ничего особенного: уши — торчком, хвост — бубликом, но нет, все не так просто. Есть в лайке какая-то удивительная цельность, грация и красота дикого животного. Недаром лайки так похожи на своих диких собратьев — волков, лис, шакалов, пес цов. И в то же время это собаки. Дружелюбный взгляд, задорно закрученный пушистый хвост. В них — естественное благородство, природная пород ность и аристократизм, недостижимые при искусственном выведении. Они красивы по-своему. При взгляде на породную лайку никогда не возникает впечатления, что это «мужицкая» собака, как ее раньше называли. Нет, благородное, по-своему элегантное существо с большим чувством собственного достоинства. Породистая собака.

Но главное в русских лайках — их уникальные рабочие качества. Есть собаки гончие, которые со звучным лаем гонят зайца, лису, иногда даже волка. Есть легавые, красивой стойкой указывающие на птицу. Есть ретриверы, приносящие охотнику подстреленную дичь. Есть норные, выгоняющие понорившегося зверя под выстрел. Есть борзые, задача которых — догнать и словить зверя. А есть лайки. Они могут все. Они находят, выслеживают, гонят, останавливают зверя, давят, выпугивают птицу под выстрел, приносят подстреленную дичь, находят подранка. Могут и в нору полезть, если размеры позволят, и успешно! Они могут все. Но если в других породах универсальность собаки означает зачастую ее посредственность, т. е. она умеет все, но все это одинаково средне, то лайка делает все очень хорошо. А когда лайка становится специалистом по одному или группе зверей, то охотником она становится гениальным! Недаром все промысловики охотятся преимущественно с лайками. Лайки — профессионалы среди охотничьих собак.

Нестандартна лайка и на охоте. Все «нормальные» собаки — просто помощники на охоте. Лайка — ведущая. Именно она на охоте делает основную работу, причем абсолютно самостоятельно. Ищет, находит, облаивает, четко понимая, для чего это надо — она отвлекает на себя внимание зверя, давая возможность хозяину сделать прицельный выстрел. Многие охотники, охотясь на одном месте не один сезон, иногда поутру не могут дозваться своих собак. Это означает, что собаки уже ушли на охоту, видимо, решив не дожидаться, когда встанет и напьется чаю неповоротливый хозяин. И вот где-то вдалеке раздается лай — собаки «посадили» на дерево соболя. Многие лайчатники признаются: «Лайка на охоте работает на равных с охотником, и скорее она даже главная в охоте, с помощью всех своих органов чувств она находит зверя или птицу и лаем подзывавет охотника, одновременно следя, чтобы птица или зверь не ушли» (Л. Гибет, статья «Подготовка собаки к охоте»).

В то же время на себя лайка не охотится — ей неинтересно. Работает на хозяина. А в случае опасности жертвует собой ради его спасения. Во время охоты большинство лаек просто «прихватывает» медведя за шерсть, чтобы задержать и успеть увернуться от страшных когтей. Но если в опасности хозяин, хорошая лайка рвет зверя всерьез — зверя надо отвлечь, даже если придется принять удар на себя.

История сформировала удивительный характер и уникальный охотничий ум лайки —собаки умной, умеющей просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед и потому неуязвимой и совершенной на охоте.

Прав будет тот владелец лайки, который сумеет понять и оценить всю необычность ее натуры и станет относиться к ней соответственно. Например, если у других пород, чем больше времени потратишь на дрессировку и натаску, тем лучше, то у лайки — не так. Основная натаска лайки — это пустить ее работать вместе с опытной собакой, корректируя некоторые нежелательные элементы работы ученицы. Задрессировывать лайку нельзя. Неоднократно замечали, что излишне дрессированная лайка хуже работает. Основная дрессировка лайки — это воспитание ее с самого раннего детства. С щенком, как с ребенком, надо разговаривать, показывать ему, как надо себя вести, с самого раннего детства формировать его в нужном направлении, но ненавязчиво, доверяя ему.

Характер у лайки своеобразный. Она весьма самостоятельна и в какой-то мере даже самодостаточна, но вместе с тем вежлива и послушна. «Дикая», нецивилизованная лайка весьма чистоплотна. Многие совсем маленькие щенки ковыляют на нетвердых ногах к двери, чтобы облегчиться на улице.

В общем лайки доброжелательны по отношению к человеку, но могут быть отличными сторожами. «И в тайге, и в тундре лайки ведут полувольный образ жизни. Весну и лето — межсезонье — они дикой, на первый взгляд, стаей носятся вокруг поселка, мышкуют в лесу. Однако при появлении чужого человека мгновенно мобилизуются, невидимо, но звучно сопровождая чужака на подходах, чтобы к моменту вступления его на первую же улицу занять свои посты возле хозяйских домов — от забора до забора, но теперь уже молча. Все предупреждены, дальше следует безмолвное сопровождение, от которого пришлому человеку становится жутковато. Невероятно установочные собаки, лайки не тронут чужака, пока он не попытается нарушить одно из «табу»: покуситься на территорию хозяина, поднять руку на одну из собак или взять на изготовку ружье. Можно сказать, что они применяют к человеку свой искусственный отбор: будешь вести себя правильно, если не дурак — выживешь» (Л. Нарыжная, статья «Дикая лайка»).

Будучи необычайно полезной и преданной человеку, лайка никогда не бывает наглой и раболепной. Не терпит она от хозяина, как бы его ни любила, и малейшей несправедливости.

Будучи своеобразной собакой, к которой нужен особый подход, она обладает многими несомненными достоинствами. Во-первых, удивительная универсальность позволяет охотиться с лайкой максимально возможное время. Ранней весной и в конце лета — на утку, глухаря, другую боровую и болотную птицу. Осенью и зимой — на белку, куницу, колонка, соболя, енота, лося, кабана, медведя. Таким образом, охотник не пропускает драгоценное время охотничьего сезона. К тому же охота с лайкой, как правило, очень добычлива. Настолько, что некоторым охотникам даже неинтересно — слишком все кажется простым. Манера охоты лайки такова, что эта собака избегает опасного контакта со зверем и, к счастью, чаще остается неуязвимой. И охотник не теряет времени, ожидая, пока раненая собака придет в форму. К тому же большинство лаек быстро взрослеют и рано начинают охотиться, не требуя особых временных и финансовых затрат на натаску.

Содержать лайку также несложно. Собаки эти обладают удивительно экономным обменом веществ и потому требуют немного пищи по сравнению с другими породами собак. Они неприхотливы и быстро восстанавливают силы. Лайки очень выносливы, легко переносят как сильный мороз, слякоть и дождь, так и жару.

Их относительно не сложно вырастить, особенно по сравнению с другими крупными собаками.

Но отличная приспособляемость и потрясающая выносливость лайки не означают, что ее воспитание, выращивание и содержание можно пустить на самотек — и так вырастет и выживет. Возможно, так оно и будет, но в этом случае вы не получите то животное, о котором мечтали. К лайке, как и ко всякой другой собаке, нужны особый подход, нужно внимание. Вас ждут материальные затраты, потому что содержание собаки, даже неприхотливой, «малоежки», все равно требует затрат, собака — существо плотоядное, к тому же требующее ветеринарного обслуживания и прочих вложений. Но главное, лайке нужны ваши любовь и внимание, понимание и знания. А с ними придет интуитивное понимание того, в чем ваша собака нуждается сейчас больше всего. И тогда у вас вырастет самая лучшая и любимая собака — настоящая лайка.

История лайки удивительна тем, что о ней почти ничего неизвестно. Собака эта была отечественная, «обыкновенная», жила в барских и крестьянских дворах и была настолько привычным существом, что никому и в голову не приходило как-то уделять ей внимание. Это была просто собака. Ее даже никак не называли. Само название «лайка» появилось сравнительно недавно. А до этого была «северная остроухая собака», «остроушка», «дворная» собака.

Самое древнее изображение лайки насчитывает почти тысячу лет. Это рисунок на фресках главного храма Киевской Руси.

С этого времени никаких сведений о лайках в литературе, посвященной собакам, до начала XIX в. практически нет.

Но есть упоминания о предках лайки в рассказах об охоте, в воспоминаниях путешественников. Из этих немногочисленных и достаточно немногословных сведений складывается следующая картина. Предки лаек обладали типичным для этой породы обликом — стоячие уши, густая шерсть, средний рост. Они были самостоятельны, неприхотливы, приспособлены к любой службе, особенно к охоте. Жили на крестьянских и барских дворах на всей территории современной России и даже шире — от Киева до Кавказа и далее — на восток и север. Это была вполне устоявшаяся порода собак, с использованием крови которых были выведено большинство отечественных охотничьих пород — борзых, гончих. Самые сильные и крепкие из «дворных» собак использовались на «забаве молодеческой» — во время травли медведя. Забавлялось таким манером дворянское сословие. Кстати, даже после изобретения огнестрельного оружия считалось недостойным идти на медведя, кабана или лося с ружьем. Высокородные охотники шли со специальной рогатиной и кинжалом. Медведя надо было подпереть рогатиной и поразить кинжалом. В этих схватках помогали отчаянные пращуры современных зверовых лаек — они останавливали медведя хватками за гачи, отвлекали его, давая возможность охотнику нанести удар. Нередко именно они давали возможность выгадать спасительные секунды и справиться с разъяренным зверем.

Предки лаек как собаки «дворные» содержались вольно, за чистотой породы никто не следил, и это не могло не сказаться. Смешиваясь с собаками других пород, которых привозили из разных мест, они теряли характерный облик и ценные качества характера, превращаясь в дворняжек. Граница популяции «чистых» предков лайки отодвигалась на Север, где меньше была возможность метизации этих собак.

На Севере же и происходил очень строгий естественный и искусственный отбор, которому мы и обязаны возникновением охотничьей лайки — уникальной по своему характеру и охотничьим качествам собаки. Позволю себе привести отрывок из статьи украинского кинолога Л. Нарыжной «Дикая лайка»:

«Северные остроухие собаки», как их назвали в XIX в., вместе с человеком осваивали безжизненные и коварные северные просторы Евразии и Северной Америки. С тех далеких исторических времен по сегодняшний день они были единственным средством жизнеобеспечения, исполняя роли охотника-добытчика, охранника, пастуха, транспортного средства, иногда — пищи и теплой одежды. Можно смело утверждать, что существованием своим эвенки, чукчи, алеуты, маламуты, эскимосы и другие северные народности обязаны лайкам. И в таежные дебри отважные охотники Севера внедрялись и расселялись только с помощью лаек, которые постепенно избавлялись от своих ездовых и пастушьих функций, превращаясь в универсальных охотников. Искусственный отбор собак по требуемым качествам во все времена сопровождался смертным приговором: если пастушья лайка проявляла агрессивность к оленю — ее убивали; если ездовая лайка халтурила в упряжке или грызла постромки — ее убивали; если охотничья лайка работала «на себя» и уносила или съедала дичь — ее тем более убивали; безусловно убивали любую лайку, проявившую трусость или глупость. Одновременно путем естественного отбора уничтожались все собаки, слабые физически, неповоротливые, безудержно злобные и опять же глупые. Постоянно шло примешивание волчьей крови, что принесло лайкам совершенно не собачьи хитрость, ум, упорство и коварство в достижении своей цели, умение избежать опасности и уникальную, ни с чем не сравнимую ориентировочную — в широком смысле слова — реакцию. Сформировавшаяся между молотом и наковальней в тяжелейших, опаснейших природных условиях и с учетом конкретных, но очень жестких требований человека лайка превратилась в собаку с высоким интеллектом, позволяющим ей не только «читать» мысли человека, но и просчитывать поведение хозяина на несколько ходов вперед, а просчитав — пытаться воздействовать на него. Так нужно ли удивляться ловкости, мастерству и неуязвимости, которые она проявляет во время охоты?»

А охотница из лайки сформировалась действительно уникальная. Большая часть «мягкого золота», или, как ее называли раньше, «мягкой рухляди» — знаменитые русские соболя, горностаи, хори, белки, олени, — добывались с помощью «мужицкой» собаки — «остроушки». А эту «рухлядь» так любили носить сами и дарить главам иностранных государств русские цари.

Правда, по мере освоения Севера, когда пришлые люди приводили с собой собак, остроушки смешивались с ними и теряли свои уникальные рабочие качества. Борясь за чистоту породы, лишенные сентиментальности охотники Севера хладнокровно отстреливали всех пришлых собак.

Только в XIX в. остроушками заинтересовались. В. Левшин в 1820 г. во «Всеобщем и полном домоводстве» успел описать северную собаку, ошибочно отнеся ее к гончим. По описанию отчетливо вид но, что это несомненная лайка: «Род собак дворных, очень рослых и сильных, густую и длинную шерсть имеющих, уши острые и головы большие». Это подтверждается его же описанием охотничьих качеств собаки: «Оные единственно только в гоньбе по лосям (иногда по медведям) употребляются». Более точное описние манеры лайки охотиться мы находим у Патфайндера, который в «Егерских записках» (1853 г.) пишет: «Для белок и куниц употребляют собак дворных, кои, от частого употребления на этой охоте, выходят очень хороши. За белками охотятся с собакой, которая, найдя белку, начинает по ней подлаивать, а белка, сидя на суку, до тех пор будет смотреть на собаку, пока не будет застрелена».

Первым, кто обратил серьезное внимание на охоту с лайкой, был А. А. Черкасов («Записки охотника Восточной Сибири», 1867). Лайку он называет «промышленной» собакой «сибирской породы». У автора нет определенного ответа на вопрос, составляет ли эта собака породу или нет. В книге высказываются противоречивые суждения: «Охотничьи сибирские собаки не составляют отдельной породы между обыкновенными дворовыми собаками: по виду и происхождению они совершенно одинаковы». И вскоре: «Собаки эти составляют совершенно отдельную породу». Черкасов первым оценил значение лайки для охотничьего промысла Восточной Сибири: «Хозяин, имеющий таких («промышленных») собак, известен в околодке так же, как и хозяин хорошей винтовки, и некоторые промышленники, надеясь на известность породы, часто покупают у хозяев будущих щенков, когда еще сука носит их в утробе своей».

Известный знаток собак, создавший непревзойденный труд по истории охотничьих пород «Собаки охотничьи...», редактор журнала «Природа и охота» Л.П.Сабанеев в книге «Породы охотничьих собак», изданной в 1892 г., кратко сообщил о существовании ряда местных пород лаек без их подробного описания.

Заинтерсовались лайками охотники-кинологи: А.А. Ширинский-Шихматов, М. Дмитриева-Сулима, Г. Поплавский. Они охотились с этими собаками, публиковали статьи, пропагандирующие породу, пытались изучать и классифицировать лаек, держали небольшие питомники. Так, А.А. Ширинский-Шихматов выделил следующие породы лаек по этнографическому принципу: зырянская, олонецкая, вотятская, карельская, черемисская, башкирская, неврольская, печорская, томская, пермяцкая, галицкая, остяцкая, мансийская, тунгусская, ламутская, бурятская, сойотская, юракская, самоедская, ездовые лайки. Дальнейшие исследования лаек показали, что речь шла не об отдельных породах, а скорее об определенных отродьях лайкообразных собак, к тому же большинство из них были достаточно разнотипными, и тот или иной тип существовал непродолжительное время.

Попытки таких исследований и работы с «северными остроушками» не могли оказать на породу значительного влияния — слишком немногочисленными были поклонники этих собак, пытавшихся наладить их заводское разведение. К тому же промыш ленное освоение Севера поставило лаек на грань исчезновения, размывания в метизированном поголовье собак. По свидетельсву М. Дмитриевой-Сулимы, к концу XIX столетия во многих районах европейской части России и некоторых районах Сибири лайки перемешивались с другими породами и исчезали как устоявшийся тип.

Только с 20-х гг. XX в. началась попытка заводского разведения лаек. В 1925 г. были утверждены первые «Стандарты промыслово-охотничьих собак»: зырянской, карельской, вогульской, остяцкой и вотской (вотяцкой) лаек.

На Первой всесоюзной выставке охотничьих собак 1928 г. лайки были представлены очень широко, что доказывало их популярность у охотников.

Интерес к лайкам, их изучение и заводское разведение потребовали создания более совершенных стандартов. В 1939 г. были приняты пять временных стандартов лаек: финно-карельской, карельской, коми (зырянской), хантейской (остяцкой) и мансийской (вогульской).

Но Великая Отечественная война прервала эту работу, поголовье собак значительно сократилось. Во время войны лаек широко использовали для транспортирования грузов, как подрывников и минорозыскных собак. Поразительно, но уже во время войны, в 1943—1944 гг. было принято решение организовать питомники охотничьих собак. Было создано 65 питомников, в 17 из них содержались только лайки.

Столь мощно организованное заводское разведение потребовало пересмотра существующих стандартов и создания новой породной классификации. Она была предложена в 1947 г. научным сотрудником ВНИИО Э.И. Шерешевским. Новую классификацию приняло Всероссийское кинологическое совещание 1947 г.

В 1949 г. были приняты четыре временных стандарта: карело-финской лайки (тогда она носила название русско-финской), русско-европейской, западносибирской и восточносибирской.

В 1952 г. кинологический совет Главохоты РСФСР утвердил постоянные стандарты первых трех пород.

Родиной карело-финских лаек, по всей вероятности, была лесная территория Восточной Европы и Зауралья.

Еще в 1675 г. французский путешественник Пьер де ля Мартиньяр писал о обнаруженных им на территории современной Финляндии «темно-красных» собаках, отличавшихся красотой и темпераментом.

В 1895 г. в России вышел «Альбом северных собак лаек» князя А.А. Ширинского-Шихматова. Территорию современной Карелии, Финляндии, северо-западную часть Архангельской и северную часть Ленинградской областей населяли лайки, названные автором финно-карельскими.

В местах, занимаемых марийским населением, значительно позднее были обнаружены, очевидно, аборигенные популяции небольших лайковидных собак черного с пегим, серого, рыжего окрасов, похожие на карело-финских лаек. Об этих находках в 1959 и 1969 гг. написал Ю. Петров (журнал «Охота и охотничье хозяйство, 1963). По словам автора, в Килемарском районе и северной части Юринского района все лайки были очень однотипными и выглядели явно породными животными. Они были, как на подбор, сухие, крепкие, подвижные и жизнерадостные, 46% из них было рыжего и серо-рьгжего окраса. Они отличались неприхотливостью, ярко выраженным охотничьим инстинктом, рациональным обменом веществ, предприимчивостью и сообразительностью. Собаки сформировались такими под влиянием суровых условий жизни: вольное содержание, подножный корм (собак никто не кормил, в бесснежное время они сами добывали себе пропитание, охотясь в лесу). Объяснение их однотипности — изолированные условия и сильная породная приверженность друг к другу: кинологи подметили, что из группы кобелей сука карело-финской лайки всегда вы бирает рыжего кобеля одинакового с ней роста.

Небольшими рыжими собачками в конце XIX в. заинтересовались в Финляндии. В 1880 г. два охотника из Хельсинки — Хуто Роос и Хуго Зандберг — оказались в северных лесах. Там им понравились ярко-рыжие лаечки. Охотники приобрели наиболее интересные экземпляры и вернулись домой с твердым намерением возродить породу. X . Роос стал заводчиком, экспертом и признанным специалистом по породе финских лаек. X . Зандберг занялся об щественной деятельностью и в 1890 г. возглавил кампанию по спасению этих собак.

В 1892 г. стандарт этой породы, разработанный X . Зандбергом, был признан Финским кинологическим клубом. В 1897 г. стандарт пересмотрели, формат собаки был приближен к квадратному.

При разведении финских лаек особое внимание уделялось ярко-рыжему окрасу собак, типичному экстерьеру и охотничьим качествам. Но финские заводчики приоритетным направлением развития охотничьих качеств собаки ставили ее работу по боровой дичи. В результате отбора и целенаправленного воспитания современные финские лайки охотно облаивают глухаря, тетерева, рябчика и при этом не обращают внимания на белку, лося и зайца. В результате селекционной работы сформировалась удобная в содержании собака среднего размера с отличным экстерьером и ярким окрасом.

В 1927 г. рыжими финскими собачками заинтересовались англичане. Порода быстро приобрела по пулярность в Великобритании как собака-компаньон. В 1935 г. финская лайка была зарегистрирована в английском кеннел-клубе под названием финский шпиц. Достаточно скоро она распространилась по всему миру.

В России заводская работа с карело-финской лайкой началась несколько позднее. В 20-е гг. XX в. лайчатники стали выделять из других разновидностей лаек самых мелких, рыжих. Для них, первых среди всех лаек, был написан временный стандарт.

В 30-е гг. были известны выдающиеся производители карело-финских лаек: Орлик И.И. Талампойки, Марс П.Н. Кажанова, Марс II В. И. Грачева, Нора И.И. Киселева, Альфа Н.А. Федотовой-Альбинской и др.

В 1939 г. был принят первый официальный временный стандарт.

Великая Отечественная война привела к значительному сокращению поголовья карело-финской лайки. Территория распространения этой породы была оккупирована. Лучшие собаки вывозились в Финляндию. Несмотря на тяжелейшие условия военного времени, некоторым кинологам удалось сохранить своих собак. На их основе стало восстановливаться послевоенное поголовье.

Центрами племенной работы были Ленинград и Москва.

В Ленинграде основными производителями были Норка А.П. Соловьева, Дамка П.В. Большакова, Астра Е.И. Иванова, Джим НА. Маляровского, Буян М.Т. Козлова и Марик В. Марцинкевич. Племенная работа здесь велась довольно успешно: собаки сочетали отличный экстерьер и хорошие рабочие качества. Но в 70-е гг. интерес к ним упал, на выставках стало появляться все меньше карело-финских лаек.

В Москве разведение базировалось на Койре Л.П. Никифорова, Уране Остинского, Марсе Арбузова. В 1959 г. известный кинолог-лайчатник, эксперт всесоюзной категории Э.И. Шерешевский впервые осуществил прилитие карело-финской лайке крови финской лайки. Подаренная ему финская лайка Пику была повязана с Волчком Марова. В результате был получен первый чемпион страны среди кобелей — Финик. Освежение крови путем прилития финской крови предпринималось еще несколько раз, причем каждый раз с хорошими результатами. В 1966 г. Пунайнен была повязана Бодрым-Налле, в результате чего был получен отличный производитель Ристинокки. В 1978 г. Майма К.Н. Пономарева была повязана с Уркки А.С. Шило ва. С 1980 г. активно использовался в вязках Альо- Пенни Р.А. Колесникова, давший немногочисленное потомство отличного качества.

В настоящее время наибольшее распространение карело-финские лайки получили в Карелии, Северодвинске Архангельской области, Череповце Вологодской области, в Перми и области, Екатеринбурге и области. Лучшее поголовье собак по экстерьеру и рабочим качествам создано в Москве и Московской области.

Большинство кинологов считают карело-финскую лайку и финского шпица одной породой, пред ставителей которой можно оценивать в одном ринге и свободно использовать в разведении. Считается, что при выведении двух пород использовался в целом один и тот же исходный материал. Только финские заводчики больше ориентировались в разведении на экстерьер, а российские — на рабочие качества. К тому же финская лайка менее универсальный охотник по сравнению с карело-финской. Первая в основном охотится на боровую дичь.

В круг охотничьих интересов карело-финской лайки входит гораздо большее количество животных. На боровую дичь представители этой породы могут охотиться без какого-либо обучения. Применяют их при охоте на уток, хотя далеко не все карелки охотно идут в воду, к тому же они быстро устают в тяжелых условиях. Карело-финские лайки — страстные охотники на пушного зверя (от белки до соболя). Встречаются карелки, которые помогают добывать даже таких крупных и опасных животных, как медведь, лось, кабан.

Порода русско-европейская лайка сформировалась на основе представителей местных отродий лаек европейского Севера, особенно коми, архангельской и вотяцкой. Использовались крови западносибирской лайки. Главным отличительным качеством «исходного материала» были отличные рабочие качества. Но нет оснований отождествлять русско-европейскую лайку с одной из основополагающих пород. Внешность новой породы не имеет большого сходства ни с лайками коми, ни с вотяцкой, ни с архангельской. Так, зырянская (коми) лайка была более крупной (60—65 см в холке), черно-подпалого и серого окраса, растянутого формата, с более удлиненной головой и крупными ушами. Вотяцкие лайки были преимущественно серыми, отличались своеобразием, как и костромские и марийские лайки.
Порода русско-европейская лайка молодая — в 1999 г. ей исполнилось 50 лет. Сформировалась она очень быстро — буквально за 20 лет.
Основная племенная работа велась в московской секции лаек. При формировании породы решались главные задачи:
— создание заводской породы лаек,
— выработка высоких рабочих качеств новой по роды,
— образование черно-белого окраса,
— создание высокого экстерьерного уровня,
— единообразие породы.
Первые селекционеры породы: Э.И. Шерешев ский и В.Э. Кун, работавшие в питомнике ВНИИО внесли значительный вклад в формирование и пропаганду породы. Позднее к двум «отцам породы» присоединился третий — Д.В. Фуртов, руководители племенного сектора лаек с 1952 по 1995 г. При непосредственном участии этих людей была образована новая отечественная порода классных собак с непревзойденными рабочими качествами.
Основоположниками породы стали чемпион Путик и его сестра Ломка. Происходили они от черно-белого кобеля Музгара и западносибирской лайки Питюх-Н.
Потомки Путика и Помки устойчиво передавали желательный тип при вязках с собаками зырянского типа. Они двали однотипное черно-белое потомство с хорошими охотничьими качествами. Линия Путика была признана одной из самых лучший племенных линий в породе. Для искоренения отдельных недостатсков среди потомков Путика была добавлена линия Бублика С.Д. Глебова.

В основе племенной работы московской секции русско-европейских лаек было пять племенных линий:
1-я линия — чемпиона Путика, 1946 г. рождения. Линия дала 10 классных потомков.
2-я линия— Дружка, 1951 г. рождения. Линия дала 35 классных потомков.
3-я линия — промысловой лайки неизвестного происхождения Шарока П.П. Борисова (просуществовала 3—4 года). На ее основании образована 4-я линия.
4-я линия — Карая П.Ф. Рогова.
5-я линия — Дымка И.Г. Леонова. Была сформирована в конце 60-х гг. и стала вскоре заводской. Она явилась результатом племенной работы с линией чемпиона Путика, но с более жестким отбором производителей. Эта линия существует в Москве и по сей день. Классных потомков 24.
Позднее сформировались: линия чемпиона Урмана (вл. В.А. Васильев) — 11 классных потомков, линия чемпиона Кучума (вл. В.Н. Щербаков) — 40 классных потомков, линия чемпиона Карая (вл. Н.Ф. Рогов) — 20 классных потомков, линия чемпиона Зейка (вл. А. Д. Карпушевский) — 40 классных потомков, линия чемпиона Чара (вл. О.И. Шевченко).
Особо выделились следующие суки-производительницы: чемпионки Гринда (вл. Е.В. Голубев), Тайга (вл. А.А. Мозговой), Юла (вл.В.Е. Кашелкин), Волна (вл. О.И. Шевченко),Лага (вл. Лапшин), Ночка (В.А. Сидоров), Шанька (вл. Яковлева), Пурга (вл. А.В. Леонов), а также Тайга (вл. Фегервари), Рысь (вл. П.П. Борисова), Ойра (вл.В.Н.Абрамова), Тжилъда (вл. Грачев), Стрелка (вл.Невский).
При формировании породы русско-европейская лайка использовался метод линейного разведения с Умеренным инбридингом на препотентных произ водителей, старались использовать вьщающихся производителей из других городов.
Русско-европейские лайки пользовались популярностью, многие охотники, в том числе городские, держали этих замечательных собак.
Порода выводилась за короткий период времени, интенсивно, поэтому проявлялись недостатки: слишком крупный рост, слабая скуластость, бедноватый шерстный покров, излишне выпуклый лоб, переразвитые надбровные дуги, беднокостность, светлые глаза, иногда появлялся неправильный прикус.
Не все эксперты на выставках могли хорошо разбираться в особенностях новой породы и часто ориентировались на самые яркие ее особенности, иногда ошибочно. Так, лайки крупного роста черно-белого окраса автоматически ставились на первые места в ринге, невзирая на недостатки. Позднее чемпионы выставок автоматически включались в разведение, передавая потомкам нежелательный тип и недостатки экстерьера.
К 1975 г. генофонд русско-европейской лайки насчитывал уже около тысячи собак. Теперь настало время совершенствования породы. Так как генофонд был уже достаточно велик, к производителям стали предъявлять более строгие требования. В разведении больше не участвовали кобели с оценкой за экстерьер «хорошо» и полевыми дипломами III степени.
Благодаря этому отдельные недостатки породы удалось исправить, вырос экстерьерный уровень.
Год 1978-й стал наивысшим расцветом породы русско-европейской лайки в Москве: на учете в МООиР состояли 1300 собак, из которых 260 имели оценку «отлично».
В последующие годы популярность породы несколько упала. Основной удар по породе нанесло необоснованное закрытие охоты на белку в Подмосковье в 1980 г. на целых три года. За это время количество лаек резко сократилось. Однако открытие охоты на белку не пробудило интереса к лайке. Общее падение уровня жизни, которое произошло в 90-е гг., также привело к уменьшению поголовья лаек, в том числе русско-европейских. В этот период охотники старались заводить собак более мелкого размера — терьеров, такс. Многие не имели возможности охотиться.
В последние годы в связи с некоторым повышением уровня жизни населения и более стабильной обстановкой стал проявляться интерес к лайкам. Щенки лайки стали пользоваться неизменным спросом даже в таких нетипичных регионах распространения лайки, как южные регионы России. Хотя по популярности русско-европейские лайки уступают западносибирским.

Самая популярная и многочисленная в России, распространенная и пользующаяся уважением охотников всего мира порода охотничьих лаек. Это крупная собака с привлекательной внешностью, высоким уровнем породности, незаурядным умом и выдающимися охотничьими качествами — гордость российского собаководства.
Выведена западносибирская лайка на основе местных отродий (экотипов) лаек — мансийской (вогульской), распространенной в таежной и лесной зонах Северного Урала и Западной Сибири, и хан-тейской (остяцкой), обитающей в тайге бассейна р. Обь. Использовались также крови зырянских лаек. Хантейская и мансийская лайки несколько отличаются друг от друга: мансийская лайка более легкая, стройная, с неширокой головой, удлиненной заостренной мордой и косым разрезом глаз. Хантейская лайка более крепкая, с более широкой головой и короткой мордой. Заводчики породы сумели сохранить исходные типы, поэтому современая западносибирская лайка разделяется на два типа. Лайки с преобладанием мансийских кровей — узкоголовые, длинномордые и поджарые, лайки хантейского типа — более крепкие, с широкой головой и несколько более короткими мордами. Разные типы лаек предоставляют огромные возможности для племенной работы, направленной на дальнейшее совершенствование породы.
Заниматься породой стали с середины 20-х гг. XX в. Одним из самых известных производителей того времени был Мишка. От него и Тайги было получено несколько выдающихся потомков — Серко, Север и Мишка, — повлиявших на формирование породы.
Одним из родоначальников западносибирской лайки считается Грозный Свердловского клуба служебного собаководства. Он дал множество отличных потомков. Его крови есть у большинства современных высокопородных западносибирских лаек.
До и после войны на становление породы огромное влияние оказали собаки завода И.И. Вахрушева — Урка, Урчала, Джубар, Урчуня, Соболь и др.
Огромную роль в выведении породы сыграли государственные питомники «Красная звезда» и питомник ВНИО. Там были выведены выдающиеся производители, родоначальники линий и семейств —Таежный, Сударь, Тобол, Тайга, Пурга, Назымка («Красная Звезда»), Вайгач, Борька, Аян, Тобол, Маяк, Серко, Зурка (ВНИО).
Создание собственных высококлассных линий велось также в Горьком, Перми, Новосибирске.
Благодаря интенсивной и грамотной племенной работе уже к концу 50-х гг. западносибирские лайки представляли собой «хорошо обособленную группу со специфическими внешними породными формами» (А.Т. Войлочников, С.Д. Войлочникова «Охотничьи лайки»).
При выведении породы использовался метод подбора однотипных производителей разных кровей. Благодаря этому образовался богатый генофонд породы и меньшее распространение получили недостатки экстерьера.
К 70-м гг. порода западносибирская лайка в основном уже сложилась. Дальнейшее совершенствование породы происходило в Свердловске, Горьком, Иваново, Ленинграде, Новосибирске. Но главным центром разведения на протяжении всей истории породы была Москва.
Основные вехи становления западносибирской лайки:
1925 г. — Кинологический съезд России, на котором были приняты первые стандарты лаек — зырянской, карельской, вогульской, остяцкой и вотяцкой.
1939 г. — кинологическое совещание России, на котором приняты пять новых стандартов лаек — финно-карельской, карельской, коми(зырянской), хантейской (вотяцкой) и мансийской(вогульской).
1947 г. — Э.И. Шерешевским предложена новая породная классификация лаек на основе географического принципа.
1949 г. — принятие временных стандартов на еще не созданные породы лаек — карело-финскую, русско-европейскую, западносибирскую и восточносибирскую.
1952 г. — Кинологическим советом Главохоты РСФСР утвержден постоянный стандарт на русско-европейскую и западносибирскую лайку.
1980 г. — Международной кинологической федерацией (FCI) признаны русско-европейская и западносибирская породы лаек.
В 1966 и 1979 гг. западносибирская лайка «подрастала» на 2 см. Это было вызвано особенностями охоты в Сибири, где из-за высокого снежного покрова и зарослей более успешно охотится крупная лайка. В 1979 г. верхний предел роста кобелей составлял 62 см. Правда, история кинологии показывает, что изменение роста влечет за собой изменение всего строения тела и потерю подвижности, поэтому этот путь не всегда оправдан. Появление в породе лаек того времени особей по 67 и даже 69 см в холке было достаточно настораживающим признаком. В настоящее время верхний предел роста кобелей западносибирских лаек составляет 60 см.
Сегодня западносибирская лайка — одна из самых популярных пород охотничьих собак. Она распространена по всей территории России, включая южные области. Отмечается дальнейший рост популярности этой породы в среде охотников, где она заслуженно пользуется славой непревзойденной охотницы по крупному зверю — копытным, кабану и медведю.

Как самостоятельная порода восточносибирская лайка еще не сформирована. Восточноевропейская лайка сегодня — это скорее группа рабочих собак, обитающих в Восточной Сибири.
Формирование породы ведется на основе так называемой амурской лайки, обитающей в Приамурье, некоторых районах Средней и Восточной Сибири.
После утверждения временного стандарта восточносибирской лайки в конце 60-х гг. работа над созданием породы практически не велась. Началась она в 70-х гг., основными центрами разведения стали города Иркутск (линии чемпионов Джульбарса и Бульки) и Ленинград. Ленинградские собаки отличались типом от иркутских, они были легче, с более сухой заостренной мордой, некоторых из них легко было спутать с русско-европейской лайкой.
В настоящее время в поголовье собак породы восточносибирская лайка отличается разнотипностью. Это касается как окраса, так и формы головы, роста, постава ушей и других статей.
В идеале собака породы восточносибирская лайка должна обладать более крупным ростом, чем другие породы лаек, несколько растянутым форматом, мощным костяком, сухой, но грубоватой головой с широкой черепной частью, тупой брусковидной мордой и пышным шерстным покровом — длинным остевым волосом и густым мягким подшерстком.
Это спокойные и уравновешенные животные, очень выносливые и неприхотливые, с рабочими качествами, не испорченными городским содержанием. Щенки, как правило, развиваются медленнее, чем у других пород лаек.
Большинство восточносибирских лаек — отличные охотники. В молодости многие из них страстно охотятся на белку и других мелких пушных зверей. Но с возрастом интерес к пушной мелочи у многих пропадает и они больше интересуются соболем. Среди восточносибирских лаек немало отличных охотниц по копытным и медвежатниц.

Охота с лайкой — редко спорт и забава, это в большинстве тяжелая работа. Лайка — это чисто народная охотничья собака.

Мои наблюдения

Тридцать лет тому назад я впервые увидал у промышленника деревни Палкиной Свердловского округа, Митрофана Романовича Кузьмина, его лаек на охоте за глухарями и белками. Собаки оказались хорошими, охоты с ними очень удачными, и лайки меня очень заинтересовали. Вскоре я завел своих лаек, и с тех пор они у меня не переводились.

По службе мне пришлось порядочно поколесить по Уралу: от вершины Лозьвы, Печеры и Северной Сосьвы и кончая заводами Южного Урала. Приехав в какое-либо селение, я расспрашивал местных охотников об их собаках и всегда находил время сходить к владельцам хороших лаек для осмотра их.

О работе собак старался получить сведения не только от их владельцев, но главным образом от посторонних охотников, памятуя, что хозяева часто бывают пристрастны в своих суждениях. Мне много пришлось охотиться со своими лайками, с собаками многих промышленников Урала в условиях настоящей промысловой охоты, и я всегда с особым интересом наблюдал работу четвероногих в лесу.

Тридцатилетний стаж охоты с лайками дал мне известный опыт и знания, которыми я считаю полезным поделиться с охотниками, тем более что о лайках и охоте с ними в охотничьей литературе написано хоть и много, но не все правдоподобно.

Происхождение лайки

Северная промысловая собака, известная в охотничьей литературе под названием лайки, а среди промышленников — «русской» или «простой породы», по определению исследователей этой собаки, произошла, по предположениям, от какой-то дикой северной собаки с помесью: в одном случае с волком, а в другом — лисицей и песцом. Если существовала когда-либо северная дикая собака, то, вероятно, она очень напоминала собою своих ближайших родичей — волка и лисицу.

Поэтому типичная лайка должна иметь все существенные признаки этих зверей — как в строении черепа, туловища, конечностей, так и в окрасе, качестве и расположении псовины, которая у лайки состоит с октября по май месяц из грубоватой шерсти и очень мягкого обильного подшерстка. Соответственно своему происхождению, рост лайки допускает колебания от роста лисицы до роста крупного лесного волка.

В охотничьей литературе около тридцати лет тому назад уже было отмечено быстрое вырождение лаек от смешения с другими породами. Появились ублюдки с полувисячими ушами, часто высоких полевых достоинств, причем последние настолько подкупали как владельцев, так и охотников, видавших их на работе в лесу, что многие стали утверждать, что существует порода лаек чуть не с висячими ушами. Ведь каждый охотник склонен свою собаку считать если не кровной, то очень породистой.

Это уже ересь. Лайка есть зверовидная собака со стоячими ушами, и чем больше она напоминает своим видом волка или лисицу, тем лучше.

В этом направлении я считаю опыты с обновлением крови исчезающего типа северной промысловой собаки с волком и лисицей крайне интересными. Необходимо только подобрать типичную лайку высоких полевых качеств и кроткого характера.

В охотничьей литературе уже отмечены несколько опытов скрещивания волка с гончими. Опыты были удачны. Про попытки же скрещиванья с лайкой, которая ближе всего подходит к волку, ничего не слышно. Объясняю это только тем, что интеллигентные охотники сравнительно мало интересовались породой лаек.

Лайки на Урале

20—25 лет тому назад в любом уральском селении можно было встретить недурных лаек, к северу же от Кушвинского завода попадались иногда лайки очень типичные, редкой оригинальной красоты. К северу от села Никито-Ивдельского у кочевых и оседлых инородцев: зырян на западном склоне Урала и остяков по границе бывших Верхотурского и Березовского уездов были вполне типичные собаки, уже описанные в охотничьей литературе и известные под названием зырянских, вогульских и остяцких лаек.

Уральские лайки в большинстве явились продуктом смешения этих пород.

С развитием на Урале золото- и платинопромышленности на север стали проникать разведочные партии, имевшие часто при себе собак в виде всевозможных ублюдков, которые поработали на пользу отечественному собаководству и обогатили северный Урал породой собак, именуемой «надворными советниками».

Условия для разведения этой породы были самые благоприятные. Дело в том, что ни охотники-инородцы, ни русские промышленники северного Урала не ведут породы своих промысловых собак, считая, что если сука хороша, то и дети не будут плохи, а кобель тут, какой бы он ни был, никакой роли не играет.

Кроме того, хорошие кобеля охотниками севера кастрируются во избежание потери их на промысле, когда одна пустующая сука может сманить нескольких кобелей.

Уже в годы европейской войны по селениям Урала и Приуралья типичные лайки стали встречаться все реже и реже. Во время же голодовки 1920—1922 гг. массу собак уничтожили из-за невозможности прокормить.

С грустью приходится констатировать, что от многочисленных представителей этой чудной породы собак остались лишь жалкие остатки у самых крепких заядлых охотников промышленников.

Полевые качества

Характер молодой лайки определяет ее будущую специальность. Одни упорно не желают обращать внимание на белку и других мелких пушных зверей, а также на птицу, но зато на свежем следу крупного, даже еще ни разу не виданного зверя, оживляются и убегают самостоятельно по следу.

Другие азартно ищут и облаивают птицу, белку, но боятся не только медведей, но и лосей. Есть, наконец, универсальные лайки, которые идут или могут пойти за всяким крупным и мелким зверем и птицей, но промышленнику держать собаку последней категории выгодно только в том случае, если он не охотится специально за крупным зверем.

Кроме того, такие универсалки обыкновенно работают очень посредственно за всем, натаскиваясь лучше за той дичью, которую больше всего предпочитает ее хозяин.

Практика промысловой охоты также показала, что собаки должны специализироваться или для зверовой охоты, объектами которой будут лось, медведь, рысь, росомаха, барсук, выдра, или для промысловой охоты (как уральцы говорят — «за мелочью»), к которой относятся глухари, тетерева, иногда утки, белка, куница, соболь, колонок, норка.

В зависимости от этого зверовую собаку, если она имеет наклонность искать и лаять на птицу или белку, отучают от этого, наказывая ее и никогда не стреляя в ее присутствии этого рода дичь.

Хорошая зверовая собака на «мелочь» не должна обращать никакого внимания или по самой природе своей, или бывает к этому приучена, и должна сосредоточить всю свою энергию и способности на поиске крупного зверя. Промысловую же собаку «за мелочью» не стесняют в проявлении ее охотничьих инстинктов, и если кроме птицы и мелкого пушного зверя собака еще загонит на дерево рысь или росомаху, остановит медведя или облает лося, то тем самым она становится дороже для промыслового охотника.

Охоты на крупного зверя с такой универсальной собакой будут, однако, всегда чисто случайными, т. к. такая собака отпугивает зверя своим лаем на птицу, белку и прочую «мелочь».

Желая приобрести специально зверовую собаку от промышленника, все это нужно учитывать, т. к. промышленники за крупным зверем стараются продавать чересчур универсальных собак в том случае, когда не могут отучить их лаять на «мелочь» и когда сами на нее не охотятся.

Требования, предъявляемые к зверовой собаке

Как зверовые, так и промысловые лайки желательны не ниже среднего роста, с сильными сухими ногами и лапой с крепко сжатыми пальцами (в комке). Собаки с подлыжеватостью и с распущенными пальцами очень быстро портят себе ноги и на некоторое время становятся негодными для охоты. Уральцы зовут таких собак босоногими. Босоногим лайкам промышленники одевают иногда чулки из шкурок, но последних хватает ненадолго, т. к. собаки обычно обрывают их зубами. Собаки небольшого роста могут работать только в начале зимы по неглубокому еще снегу.

Крупный рост, сила и выносливость очень ценятся в зверовых собаках. Обе категории лаек должны обладать хорошими голосами. При отсутствии их охоты будут утомительны и недобычливы для охотника.

Знатоки лаек из среды уральских охотников промышленников так понимают стандарт зверовой лайки: рост не ниже среднего, сбитая, крепкая колодка с хорошо спущенными ниже локотка ребрами. Сильная грудь, совершенно прямые сухие, мускулистые ноги, лапы в комке, когти на пальцах мешаные черные с белыми. Хвост или круто загнут в кольцо, или только закинут на спину.

Голова сухая с широким черепом, уши предпочтительно небольшие, но и большие не бракуют. Глаза круглые, отнюдь не выпуклые, темного цвета, щипец узкий.

Шерсть густая, грубая на ощупь, с густым подшерстком. Загривина и отчесы на щеках. На масть не обращается никакого внимания, хотя некоторые промышленники избегают черных лаек, уверяя, будто бы лоси их боятся, но это неправильно, как я в этом лично убедился.

Хорошая типичная лайка должна линять обязательно в мае, причем подшерсток обильно вылезает клочьями. Качество подшерстка очень высокое и его собирают на чулки и варежки. Общее впечатление от зверовой лайки сильного и легкого животного. Голос сильный и звонкий.

Зверовые собаки в большинстве очень кроткого нрава.

Выбирая собаку, промышленник обязательно поглядит ей в рот и посмотрит «рубежи» и «поедники» на небе. Это излюбленный прием при выборе, в особенности щенков. По этой примете «профессора» определяют, пойдет ли собака за медведем, лосем или другими объектами охоты.

Насколько мне удалось вникнуть, смысл этой приметы основан на аналогии расположения небных рубцов у собаки с тем или иным зверем.

Инородцами и промышленниками Урала ценится у зверовой лайки большое, неодетое шерстью пятно под хвостом (выходное отверстие прямой кишки). Часто приходилось от охотников слышать такие фразы: «Что ты, братчик, посмотри-ка, серея-то у нее какая большая; видать, что собака добрая».

Приметы по рубежам, поедникам и, наконец, классическую последнюю я лично считаю вздорными.

Странно, что инородцы и русские промышленники ценят «паноготки», т. е. прибылые пальцы на задних ногах, в особенности когда когти двойные, хотя признают, что они очень мешают на охоте. У месячных щенков «паноготки» многие промышленники остригают обыкновенными ножницами.

Требования, предъявляемые к лайкам, идущим по мелкому зверю и птице

Лайки «за мелочью» промыслового типа должны иметь все существенные признаки зверовых, но они, в большинстве, меньше ростом, более легкого сложения, голова с узким черепом, уши более длинные и близко одно к другому посаженные, глаза часто с выпуклостью.

Собаки кочевых инородцев отличаются необыкновенной чистотой и блеском шерсти, каким обладают только лесные звери.

На своих собаках я наблюдал, что при продолжительной работе и жизни в лесу и наши питомцы способны «вычиститься» и приобрести тот же эффектный вид.

Применение лаек на Урале

Как я уже писал, не каждая лайка имеет наклонность искать птицу; некоторые упорно не проявляют к ней никакого интереса. Встречаются и такие, которые желают охотиться самостоятельно, разгоняя птицу впереди охотника.

Но все-таки много среди лаек недурных работниц по пернатой дичи и есть прямо-таки превосходные.

На Урале лаек применяют на охоте за глухарями, тетеревами и утками; можно с ними охотиться и за белыми куропатками, но только по выводкам.

Промышленники севера с лайками давят молодых, еще не окрепших на крыло гусей и лебедей, но это, конечно, уже не охота. Работу лаек по птице необходимо подразделить на охоту по выводкам и на взматеревшую птицу. Хорошая лайка, понимающая, что она охотится для своего хозяина, ищет не в далеком от него расстоянии.

Некоторые лайки имеют врожденную наклонность искать ровной рысью и, причуяв птицу, тянуть по ней, высоко подняв голову, делая перед птицей даже оригинальную стойку, как бы готовясь к прыжку.

Другие ищут быстро и сходу вспугивают затаившуюся птицу, т. е. проделывают то же, что и дурно воспитанные легавые.

Таких лаек промышленники по-своему «обрабатывают», не жалея палок, и, действительно, из некоторых «гонял» выходят недурные работницы. Для охоты по выводкам вполне возможно применить к лайкам дрессировку. Причуяв дичь, лайки помахивают хвостом, что очень важно для охотника, давая ему возможность подготовиться к выстрелу. Вспугнутых и усевшихся на деревья тетеревей и глухарей лайки разыскивают и облаивают.

На осинниках и лиственниках осенью, сосняках и кедровниках зимой работа лаек уже иная. Некоторые лайки обладают удивительно обостренным чутьем, зрением и слухом, благодаря чему причуивают глухарей, высоко сидящих на дереве.

Воспитание лаек

Лайка со щенячьего возраста должна жить в лесу, и притом в лесу настоящем, где водятся всякий зверь и птица. Только в такой обстановке лайка может проявить все свои охотничьи способности, которыми не обидела ее природа.

С молодыми лайками нужно возможно чаще ходить по лесу, отнюдь никогда не кричать собак, не свистать, а тем более трубить в рог, так как это ведет к определенной порче питомцев. Свистки, крики и трубные звуки совершенно неуместны на зверовой охоте. Не бойтесь, лайка вас не потеряет, она не легавая. Собака, в которой не заглохли еще инстинкты и способности диких зверей, может великолепно ориентироваться в окружающей ее обстановке. Хорошая лайка, даже щенком, всегда знает, где находится ее хозяин; когда ей нужно, быстро его находит.

О кормлении лаек промышленниками

Промышленники хотя очень любят и дорожат своими лайками, но кормят их очень плохо, и то только тогда, когда нет промысла. И что это за корм!

В ведро воды бросят две-три горсти ячной муки и выльют в корыто для нескольких собак. Несмотря на то, что лаек, как гончих, кормят у одного корыта, у собак пропадает всякое желание подраться из-за него, настолько он мало аппетитен.

На промысле лайкам лучше: они едят ободранных белок, слегка поджаренных на огне куниц (сырыми брезгуют), внутренности птиц и прочее. На зверовой охоте лайки наедаются до отвала внутренностями убитых лосей, медведей, хотя промышленники в этом случае не пожалеют бросить собаке и мяска похуже. Собаки охотно едят также мясо рысей (очень белое и приглядное на вид).

Хлеба для собак на промысле не запасают. На всякий случай на промысел берется небольшой запас ячной муки, который и хранится в промысловой избушке.

При таком режиме вполне понятны та энергия и настойчивость на охотничьем промысле, с которыми работают лайки промышленников. Помимо врожденной страсти к охоте их подбадривает еще и голод. Лайка знает, что если ее хозяин ничего не убьет, и ей поесть будет нечего. Недаром говорится: «Сытое брюхо к ученью глухо».

Сначала я думал, что этот суровый режим для лаек у промышленников вызывается трудными условиями охотничьего промысла, на котором каждый лишний фунт в котомке оттягивает на повседневной охоте плечи, но, оказывается, это целая система воспитания.

Некоторые товарищи-промышленники меня не раз ругали за то, что я кормлю своих собак. «Не порти собак, Федор Федорыч, — говаривали они. — Ладно, здоров таскать хлеб-то для них, не все так будет. Собака, приученная к хлебу, всегда думает о котомке своего хозяина и потому менее прилежна на охоте».

Нельзя не признать, что они вполне правы. Голодные лайки промышленников работают великолепно и их нельзя сравнивать с лайками любителей и полупромышленников с их более гуманным обращением со своими четвероногими друзьями. Вполне понятно поэтому, что хорошая промысловая лайка, перейдя в руки городского охотника, без движения, на сытых хлебах быстро обленивается, и работа ее на охоте будет уже не та. Эту беду можно поправить, только давши лайке больше движения при полуголодной диете.

В Сибири лаек перед промыслом многие промышленники подмаривают. Перед осенним сезоном охоты лаек надо возможно чаще брать в лес, иначе на первой же охоте они отобьют себе ноги, и кормить их поменьше. Читатель видит, как суровы жизнь и промысел инородцев и промышленников севера, так суровы и условия полуголодного существования их собак-лаек. Эту нетребовательную, выносливую, умную и красивую своей звериной красотой породу собак в суровых условиях зимнего промысла нельзя заменить никакими другими собаками. Только с помощью лаек добывается драгоценная пушнина, и самое существование инородцев севера, этих пасынков природы, было бы немыслимо без лаек.

Смею уверить товарищей охотников, что лаек, идущих хорошо на медведя, очень мало, более того — они редкость. Хорошей медвежатницей я называю такую лайку, которая одна, без помощи других собак и в отсутствии хозяина, остановит медведя, пошедшего на уход, заставит принять оборонительное положение или загонит его на дерево. Для этого нужны смелость, отчаянная злоба и изворотливость.

Работа лаек по медведю

Большинство лаек только теребят медведя за шерсть, набирая ее полную пасть, но не кусают. Хорошие медвежатницы должны давать хватки медведю очень болезненные, которые только и способны заставить могучего хищника спасовать перед ней и стараться обезопасить свой зад выворотком, колодником или толстым деревом, что, в конечном итоге, ведет к постанову его.

Медведь прекрасно понимает, с кем ему приходится иметь дело. Я был свидетелем, как две хорошие хватки остановили громадного медведя в 25 пудов. Укусы собаки были настолько сильны, что производили впечатление раны после выстрела картечью.

Присутствие хозяина действует на лайку ободряющим образом, и работа ее со зверем, могущим уничтожить ее одним движением страшной лапы, становится еще отчаянней, заставляя трепетать от восторга охотничье сердце.

Разбирая по существу работу лаек по медведю, я должен еще отметить, что некоторые лайки, носящие название «медвежатниц», определенно не желают «искать» даже капканного медведя. Охотник ходит иногда целый день, разбирая «протаск» (след, оставляемый капканом или волокушкой, когда медведь идет на уход), а такая умная собачка все время вертится перед ним. Но стоит только хозяину дойти до зверя, собачка обязательно залает злобно и даже, если медведь не особенно сердитый или на грех запутался с капканом, то и теребнет его за шерстку к вящему удовольствию ее владельца.

Поэтому при определении качества зверовой лайки очень важно знать, способна ли она самостоятельно, без хозяина, доходить до медведя или же может работать со зверем только в присутствии охотника.

Так как охота на берлоге происходит при охотниках, то и собака действует смелее и решается залаять у чела берлоги. Есть такие лайки, которые рвут медведя, когда он высовывается из берлоги, и есть такие, которые в неукротимой злобе с отчаянной смелостью заскакивают в самую берлогу, если она достаточно просторна.

Вообще должен сказать, что лайка может стяжать себе славу медвежатницы легче всего на берложной охоте. На капканного медведя, когда охотник с лайкой доходит до свежего протаска, прежде всего бросается в глаза нежелание собаки самостоятельно дойти до зверя. Если же она пошла, и не только пошла, но нашла, залаяла и остановила хорошими хватками медведя, то можете себя поздравить, что имеете, если не первоклассную, то, во всяком случае, хорошую медвежатницу.

Охота за медведем «ходовым» по первой пороше производится по не успевшим залечь в берлогу зверям и по вспугнутым случайно на берлоге. Это самый трудный экзамен для лайки. Такая же охота может производиться и по насту весной по покинувшим зимнюю постель мишкам. Если снег еще около аршина, работа для собаки легче, так как снег все-таки стесняет движения зверя. Только на этих охотах можно вполне определить достоинство лайки как медвежатницы, так как работа ее будет вполне самостоятельной. Если работа ее будет недостаточно энергична, то охотнику не придется не только стрелять, но и повидать зверя. Разумеется, охота на ходового медведя вполне возможна в летнее и осеннее время.

Охотники, читающие мои заметки, вероятно, обратили внимание, что я все время говорю о работе по медведю только одной лайки. На это я должен сказать, что собаки, могущие работать по медведю с несколькими другими, малопригодны для этой охоты. Самостоятельно она работать все равно не будет. Не будет она работать, а также и вся стая из таких же собак, если на нее случайно выйдет главный «запевало». Я приведу такой пример.

У известного умершего 14 лет тому назад промышленника — Сергеича, жившего у Ивановского болота на Никито-Ивдельском тракту за селением Всеволодо-Благодатским, было одно время шесть лаек, с которыми он перебил немало медведей берложных и ходовых. Капканов он не ставил.

Стоило погибнуть одной из них, не особенно ценной, по мнению Сергеича, и вся пятерка недурных с виду лаек не могла постановить ни одного ходового медведя. Только тогда Сергеич вполне оценил погибшую собаку.

Вполне понятно, что при двух таких лайках, настоящих медвежатниц, работа со зверем каждой из них становится легче и менее рискованной, а для охотника не менее интересной.

Чтобы покончить с описанием работы лаек по медведям, должен еще сказать, что натравливание лаек на домашних медведей, как и садки по таковым, я считаю совершенно бесцельными, так как такой одомашенный медведь не имеет лесного запаха дикого зверя. В этом я убедился на опытах.

Один такой опыт вышел даже комичным. Дело происходило в Серебрянском заводе в мае месяце. Взят был живым четырехмесячный медвежонок. Показать его привели в избу красивой, рослой лайке, очень недурно бравшей домашнюю трехлетнюю медведицу смотрителя Клыктанского железного рудника Девяткова, чему я и сам был свидетелем. Собака эта, учуяв под кроватью лесное детище, пришла в панический ужас, вырвалась из рук хозяина, отворила лбом дверь, сломала не особенно хрупкую подворотню у ворот и стремительно убежала домой, предварительно изгадив избу, крыльцо и двор последствиями так называемой «медвежьей болезни».

На этой медведице я решил попробовать своих лаек Полкана и Енотку, благо к тому был удобный случай, так как Клыктанский рудник входит в планшет, над которым я работал.

Медведица помещалась под навесом на длинной цепи и выкопала себе глубокую яму в виде берлоги. Тогда я еще верил, что на таких медведях возможно испытать злобу собак и потому с захватывающим интересом ожидал, как будут действовать мои лайки, хорошие работницы по лосям, но не испытанные еще по медведям. Собаки были на свободе, и когда мы подошли, медведица лежала в своем логове. К моему удивлению и разочарованию, Полкан и Енотка заглянули в отверстие ямы и, когда медведица высунулась, обнюхались с ней нос к носу и немного поурчали. После этого медведица быстро убралась в свое логово, а собаки преспокойно улеглись спать у самого чела ямы. Чтобы вызвать медведицу наружу, я попросил конюха, ходившего за ней, принести ведро с кормом, который собаки принялись немедленно есть. Медведица также вылезла и смело сунулась к ведру, но Полкан и Енотка вцепились ей в уши, она рявкнула с перепугу и быстро исчезла в своей дыре. Собаки наелись и улеглись отдыхать на старое место. Опыт был кончен, а я остался в недоумении.

В то же лето мне удалось испробовать этих собак при другой обстановке.

Был ранен с лабаза большой медведь, оставив там за собой кровяной след от раны в шею. Медведь ушел около трех верст и залег в болоте. Пущенные по следу Полкан и Енотка быстро нашли его и так обрабатывали, что еще за версту было слышно, как он рявкал.

Когда мы подошли, глазам нашим представилась дикая, но не лишенная оригинальной красоты картина. Большой бурый медведь, разъяренный раной и собаками, вертелся с бешеным ревом, с налитыми кровью глазами, в какой-то дикой пляске с ними. Движения его и собак были так стремительны и неожиданны, что взор не успевал охватывать все детали живой картины.

Обратил я лишь внимание на то, что Полкан все время определенно рвал задние ноги медведя, Енотка же вертелся как бес и успевал не раз укусить шею, морду и уши. Несколько раз я думал, что он погиб, но Енотка все как-то благополучно вывертывался. Когда медведь был убит, то собаки настолько «угорели», что немедленно залезли по уши в воду. Вот на основании этих опытов я считаю пробы собак на одомашенных медведях бесцельными.

Об отыскании берлог

Хотя в охотничьей литературе и имеется несколько красивых описаний, как в Сибири и у нас на Урале, якобы охотники отыскивают с лайками берлоги, но я утверждаю, что охотники-промышленники (про любителей и говорить не стоит) в Уральской области специально этим не занимаются. Сибирские охотники, с которыми мне пришлось по этому вопросу беседовать, подтверждают, что и в Сибири промышленники специально берлог не ищут. Совсем другое дело в Центральной России. Высокие цены на медвежьи берлоги, существовавшие в обеих столицах в дореволюционное время, заставляли деревенских охотников напрягать всю энергию для розыска черного зверя («черным зверем» на Урале и в Сибири промышленники зовут именно медведя; лося зовут просто «зверем»), причем в трудах их собака, большею частью лайка, являлась незаменимой помощницей. Большинство берлог находятся случайно охотниками при охоте за белкой, куницей, соболем, крупными копытными зверями и птицей, главным образом рябчиками, и рубщиками дров и бревен во время зимних заготовок лесоматериалов.

Некоторые собаки как на человека залают, другие завизжат с перепуга, третьи, напоровшись на берлогу, молча, поджавши хвост, кинутся прочь, но все-таки всем своим видом покажут охотнику, что где-то недалеко лежит медведь.

Лайки, идущие за куницей, имеют больше всего шансов находить берлоги, так как преследуемая куница часто забирается в лесную ломь и под корни деревьев, т.е. туда, где медведи обычно устраивают себе берлоги. Однако не каждая такая лайка залает на медведя.

В 1917 году мне пришлось брать в Серебрянской даче в берлоге медведицу с тремя медвежатами. Дело происходило 24 апреля нового стиля, и снегу за Уралом было в лесу до 1,5 аршин. Когда шли к берлоге, то одна из собак объездчика Гилева сажен за 70 от берлоги уже учуяла медведей, легла на снег и дальше не пошла, несмотря на то, что были еще другие собаки. Возвращаясь от берлоги, мы застали собаку Гилева на том же месте. Собака эта была не молодая, и с ней много было перебито куниц. Гилев, опытный охотник, очень удивился поведению собаки и сказал: «Теперь я понимаю, почему с ней за несколько лет охоты ни разу не нашел берлоги; учуять-то она учует, но хозяину и вида не покажет, а то и намеренно отведет от неприятного ей зверя».

Работа лаек по сохатому

Лаять вслед убегающему зверю — качество врожденное, и отучить от этого лайку нельзя, но есть собаки, гоняющиеся за зверями молча.

Главное условие для зверовой лайки — это молчаливый гон за зверем. Лайка должна лаять впереди лося только в том случае, когда он остановится или очень медленно двигается. Поэтому никогда не выйдет хорошей зверовой собаки из той лайки, которая гоняется с лаем за зайцем или хотя бы изредка пролаивает на горячем следу. С такой собакой возможно убить лося в том только случае, когда она случайно набежит на него в жировке или на лежке, и зверь сразу не пойдет на уход.

В Польше, центральных и западных губерниях России таких собак не бракуют и охотятся с ними за лосями, но там характер лесов островной и условия охоты иные, чем на Урале и в Сибири.

Хорошая лосятница никогда не бежит вдогон, следом уходящего зверя, а обязательно стороной, что дает ей возможность неожиданно появляться впереди зверя и его озадачивать. Она должна обладать мягким характером, никогда не делать попыток укусить зверя, т.к. этот прием ведет обычно к тому, что лось срывается и идет упорно на уход. Совершенно заблуждаются те охотники, которые думают, что зверовые лайки могут остановить лося хватками за гачи и даже за храп. Такие приемы безопасны для собаки только по очень глубокому снегу и насту и только при этих условиях могут повести к постанову зверя.

Так как эта охота запрещена даже для инородцев севера, то распространяться о работе лаек на ней я не буду.

Лось — зверь настолько могучий, что нападать с непосредственной схваткой на него не только собаке, но крупному медведю небезопасно.

В 1911 году весной с рабочими по р. Актаю в Нижне-Туринской даче мы набрели на место, где произошла лесная драма. Медведь пудов на восемь напал на средней величины лося, и в этой борьбе оба погибли. Не было возможности, к сожалению, установить, какие повреждения нанесли противники друг другу, т.к. трупы их были в периоде полного разложения.
Грубый и очень энергичный лай также часто пугает лося. Хорошая зверовая лайка должна не налетать энергично на лося, а появиться около него тихо, по возможности неожиданно, не лезть ближе 15—20 шагов и лаять сначала очень редко, усиливая по мере того, как зверь успокоится и обстоится на месте.

Некоторые лайки даже лежат или сидят перед зверем, а лось ходит около них, иногда «пышкает», так что создается впечатление, что зверь как бы сам держит собак на месте. Иногда лоси настолько осваиваются с лайкой, если она вежлива, что начинают кормиться и даже лежать в ее присутствии. Есть лайки, которые без пищи пролаивают на лосей по двое суток.

В работе хорошей зверовой лайки по лосям проявляется столько ума и знания характера зверя, что приходится только удивляться.

В сущности работа лаек по лосям и глухарям одинакова, они должны озадачить и заинтересовать их, но отнюдь не пугать.

Среди зверовых лаек попадаются с очень широким поиском на несколько верст и очень вязкие и настойчивые в преследовании зверя. Эти, как будто бы и ценные, качества однако же удобны не для всех охотников. Лайка с широким поиском в особенности неудобна по чернотропу и в «однослежье», когда долго не выпадало свежего снега, и в лесу в массе следов трудно бывает разобраться. Собака может пролаять долго на зверя, и охотник может ее не услышать. Очень гонкие и вязкие собаки уходят иногда за десятки верст и могут потеряться. К тому же не все охотники располагают таким количеством времени, чтобы преследовать зверя в течение нескольких суток. Зверовая лайка должна добираться до стойки лосей по свежему следу не старше двухдневного, и собак, имеющих наклонность добираться до зверя старыми следами, лучше водить на сворке до свежих следов. При дальних перекочевках лосей нет ничего легче потерять такую вязкую собаку. Лоси лучше всего стоят под одной лайкой, в особенности если она вежлива. Иногда стоит целый табун лосей до десятка и более. Если у лайки хороший голос и лает она часто, то лучше всего и охотиться с одной собакой. Но при средних собаках, конечно, одной недостаточно. При отсутствии у «мастера» хорошего голоса или с редкой полайкой, промышленники приспосабливают к нему какого-нибудь голосистого помощника, что дает возможность подходить к зверю смелее, не боясь его подшуметь.

Лучшая охота с лайками на лосей была с 15-го августа по 5 сентября по старому стилю. В это время быки, отъевшись на кипрее, верхушки которого они объедают, очень жирны и если бросаются на уход, то быстро, сделав 2—3 версты, задыхаются, тем более что в это время года еще жарко. Если поблизости есть речка или озерко, то запыхавшийся бык обычно забирается в воду, где и стоит подолгу в то время, как собаки лают на него с берега. Мне пришлось таким образом убить до десятка лосей. С 5-го сентября по старому стилю на Урале начинается «порозовка» лосей, и быки быстро худеют. В это время года охота за лосями наиболее интересна, и быки лучше всего останавливаются под лайками и бывают очень злы.

Старые промышленники говорят, что бывают года, когда лоси плохо стоят, а глухари плохо сидят под собаками. Чем объяснить это явление, судить не берусь.

Хотя некоторые и уверяют, что по лосю лайки идут почти сразу, но в действительности это далеко не так. Хорошие лайки-лосятницы не часто встречаются и стоят очень дорого — от 200 рублей и дороже. Наши промышленники имеют обыкновение покупать к осени по нескольку собак и пробуют их с опытной лосятницей, и оказавшихся негодными вешают и обдирают на ягу или шубенки. Иной охотник не один десяток их перевешает, а все до путной собаки добраться не может.

О гоне по зайцу

Я совсем позабыл сказать, что все лайки не прочь погонять зайцев, только одни гоняют молча, а другие тявкают. С такими тявкушами возможно охотиться на зайцев тем более, что среди них попадаются довольно вязкие; захватывающей музыки хорошей гончей стаи вы не услышите, но охотиться все-таки возможно. Некоторые лайки довольно азартно гоняют лисиц, судя по характеру, молча или голосом. Необходимо отметить, что молчуны скорее залаивают зверя, а тявкуши — никогда. Я наблюдал в течение нескольких дней охоту двух лаек за зайцами по отвалам на прииске. Одна из них гоняла с лаем, а другая прислушивалась к гону, занимала определенное место на одной из заячьих троп, ложилась и, напустив на себя косого, ловко его залавливала. Добычу мирно между собой делили без драки. Охота эта повторялась ежедневно.

Федор Крестников,1925 год. "Записки охотника".